incopula

Вам, естественно, доводилось видеть старые дома. Дома, построенные очень давно. Дома со своей историей, со своей судьбой. Их возраст четко проступает сквозь каждый сантиметр. Это как патина, как седина, как морщины, как жизненный опыт - возраст, который не скрыть ничем и никак.

Печально стоять перед таким домом и понимать, сколько же он повидал, скольких биографий коснулся, сколько всего вытерпел, а теперь он немощный старец с черными дождевыми потеками на стенах, отвалившейся штукатуркой, ржавой протекающей крышей, просевшим фундаментом, разбитыми окнами.

Дом, который никому не нужен. Дом, в котором никто не живет.

Когда тебе чуть-чуть за двадцать и впереди много открытых дорог, ты думаешь, что всегда все будет замечательно, любые проблемы чудом разрешатся в мгновение ока, здоровье не иссякнет никогда, а веселье и оптимизм - тот праздник, который всегда будет с тобой.

И вдруг... вдруг ты, совершенно неожиданно, понимаешь, что пролетело немало лет. Пролетело до обидного как-то совсем уж быстро. Прожито почти три десятка, скоро грянет юбилей и ты возмущенно охреневаешь - как же так? я не хочу!

Холодный дождь бьет по почерневшим стенам, гремит ветер жестяными листами кровли, устало скрипит рассохшийся пол, завывает печная труба.

Хочется чертыхнуться, встряхнуться и протереть глаза.

Был жаркий летний вечер на даче. Я надела новую белую кофту, новые песочные брючки, новые бежевые сандалии и пошла тусить.

Наша дачная банда под ником "детдом" каждый вечер собиралась у негустого леска с мутно-болотистым озерцом. Странно сказать, но я была одной из активнейших участниц этого креативного сборища малолетних хулиганов, распиздяев и алкоголиков.

И вот иду я вся такая и знаю, мой новенький прикид не останется незамеченным и неоцененным.

Мой новенький прикид не остался незамеченным и не остался неоцененным.

"Дебилы! Отпустите! Меня бабушка убьет!" - вопила я, кусаясь и брыкаясь изо всех сил.

Дебилы радостно ржали и тащили меня в мутно-болотистое озерцо, откуда я вылетела пулей в максимально непотребном виде. Прикид мой, сами понимаете, как выглядел - озерцо было реально грязным, а друзья-дебилы реально беспощадными.

Эй, дебилы, где вы? Ау! Давайте тряхнем стариной и потусим у озера. Я согласна снова побарахтаться в вонючей тине, лишь бы прожить беззаботное детство еще разочек.

В большом доме пусто, тихо и холодно. Лучи осеннего солнца пробиваются сквозь грязное окно и медленно скользят по стене, где под отвалившимися обоями желтеют старые газеты.

Я несусь на санках по толстому одеялу свежевыпавшего снега. Невыразимая радость распирает мою пятилетнюю душу. Мне пофиг мороз, мокрый шарф, сбившиеся в валенках шерстяные носки. Весь мир должен знать о моем восторге, поэтому я басовито ору дурниной на весь двор. Нельзя же кататься на санках и не орать!

Санки на что-то натыкаются. Под снегом что-то твердое.

Ой, киса! Она спит. Киса так устала, что спит под снегом. Ей же холодно, бедняжке.

Я несу кису домой. Я ее помою, напою горячим чаем, накормлю конфетами, назову Мусей и мы будем вместе играть.

Моя Муся... Моя бедная Муся... Зачем вы выбросили ее в мусоропровод? Она не хочет в мусоропровод. Она хочет играть со мной.

Под отвалившейся штукатуркой виднеются кирпичи. На одном четко проступает клеймо и год - 1896. Боже, неужели в то время тоже жили люди и они что-то делали, думали, мечтали, ходили, радовались и огорчались?! Как же давно это было!

Давно, недавно... Относительно все это!

Мальчика звали Mefisto. Он, как и я, учился в девятом классе. Мы были знакомы почти год, но ни разу не виделись. Мы знали друг друга только по никам и аватаркам. Дистанция не мешала нам неплохо общаться в сетевом чате, которого давно нет. Однажды он предложил встретиться. Я согласилась.

Давно это было, но помнится как сейчас.

Mefisto оказался щупленьким заморышем с непропорционально большими руками и, что хуже всего, он страшно меня стеснялся.

Мы сидели в тогда еще живом "Ростиксе" и мучали друг друга. Мы не знали о чем говорить. Не было никаких общих тем. Не было общих знакомых. Не было общих событий. Реплики, которые в чате казались идеально крутыми, в реале выглядели не менее идеально дурацкими. Вот ведь как бывает, а! Кто бы мог подумать?

Теперь, когда неповторимое сочетание легкой усталости, скрытого раздражения и вселенской мудрости знаменуют приближение рубежа, хочется с грустной улыбкой оглянуться, перебрать кое-что в памяти, но больше всего хочется снова прожить какой-нибудь длинный день из тех, которых нельзя повторить.

Но, может быть, все же можно, а? Ну, пожалуйста! Ну, в виде исключения, хотя бы на часок...