выстрел на поражение

Люблю после работы заскочить в мое любимое кафе и уютно посидеть там полчасика-час за бокальчиком обжигающей вкусняшки с легкой закусью под негромкий аккомпанемент джаза и "Benson & Hedges". Порой отмечаюсь там в негордом одиночестве, порой в дуэте или трио с некоторыми недавними однокурсницами и однокурсниками.
В этих тягучих, ликеро-кофейных диалогах на неиссякаемые темы обо всем и ни о чем есть свой сакральный смысл. Как есть он и в перемывании костей общим знакомым, в тонком хвастовсте и горьких жалобах, в яростном осуждении и непритворном восхищении. Все это обязательные кирпичики, из которых день за днем складывается наша среднестатистическая жизнь.

Вот уже больше недели нахожусь под впечатлением одной истории, рассказанной мне во время такой кофейной посиделки. Я бы назвала эту историю поразительной, но подобные события стали, увы, почти обыденностью и любой может видеть тому свидетельства, стоит только просто выйти на улицу и оглядеться.

Работал в университете молодой преподаватель по имени Сергей Иванович. Работал он так семь лет и все эти годы подавал неслабые надежды стать крупным ученым-социологом. Он любил и уважал социологию и очень хотел заниматься ей всю жизнь, для чего закончил аспирантуру и трудился изо всех своих интеллектуальных сил на выбранном поприще, не жалея ни времени, ни здоровья.

Природа щедро отсыпала Сергею Ивановичу всего в достатке - цепкий ум, стальную память, коммуникабельность, обаяние, задор и еще многое, чего и перечислять устану. Он умел и любил преподавать. Он не пользовался какими-либо текстами на своих лекциях - все было в голове. Мы все его очень любили за гигантскую эрудицию, достаточную строгость и уместную требовательность, доброжелательность. Мы и в мыслях не имели намерения пропустить его лекцию или семинар. Наверное, даже кто-то и был в него влюблен.

Говорят, для счастья много не надо. Наверное, так и есть! Ведь, действительно, было все - любимая работа, любимые студенты, любимые родители. Правда, личная жизнь не складывалась, но разве возраст Христа - так много для мужчины? Всему свое время. Все непременно сложится. Все ведь еще впереди!

Есть черное и белое, плохое и хорошее.
Есть радость и беда, счастье и горе.
Есть жизнь и есть смерть.
Есть свет и есть тьма.

Мать и отец Сергея Ивановича ехали на машине с дачи и попали в аварию.
Страшно сказать, но статистически это - не редкость в масштабах планеты, страны, города.
В масштабах жизни одного человека, это - невозможное, невообразимое, противоестественное событие, в которое нельзя поверить и которое нельзя принять, которое вынимает из тебя все вместе с душой.

Три дня не отходил он от их палаты. Три дня не спал и три дня не ел.
Через три дня Сергей Иванович остался на свете только с отцом, а через два дня остался совсем один.
Наступила холодная тьма с принесенными цветами, грязным полом в квартире, машинами, людьми, водкой, деньгами, непонятными словами из бочки с ватой, куском глины в руке.

Кто там наверху равнодушный дает и забирает? Разве это справедливо? Зло может родить добро? Какой баланс соблюден?
За что?
Улетела третья душа неведомо куда, оставив телесную оболочку. Все поблекло и отдалилось - работа, социология, студенты, лекции. Зачем? Смысл? Нет смысла!

Изменился Сергей Иванович, запил, опустился. Совсем другим стал человеком - угрюмым, молчаливым. Появились новые приятели. Квартира стала нехорошей. Продал он ее за бесценок и поселился где-то на отшибе в доме-развалюхе с таким же контингентом. Вскоре выгнали его оттуда - не пришелся ко двору в домовой иерархии. Справедливости он искать не стал.

Тьма не отступала.
Слаб человек и хрупок! Вынули из жизни важную составляющую и не хватило сил и стойкости перенести мощный удар. Упал человек от выстрела в душу и покатился. Кто-то еще и подтолкнул. Кто-то брезгливо поморщился. Кто-то подумал, что такое может случиться с кем угодно, только не с ним.
Стал Сергей Иванович бомжом. Сам виноват, что согнулся! С нами-то такое никогда не произойдет. Мы же сильные! Нас ни один выстрел не поразит!

Не прониклась бы я так этой историей, если бы моя однокурсница не показала мне Сергея Ивановича.
У троллейбусной остановки стоял грязный, опухший, обрюзгший бомж с каким-то лиловым цветом лица, одетый в зеленую драную куртку и черную вязаную шапку. Он ел беляш и, казалось, не видел никого вокруг.
С огромнейшим трудом, но я его узнала. Он на меня даже не посмотрел.

Я ничуть не сентиментальная по характеру, но момент узнавания меня очень и очень тронул. Увидеть в таком обличии некогда любимого преподавателя - большого умницу и эрудита...

Я назвала его по имени и протянула тысячу. Он молча взял деньги, повернулся и пошел куда-то, так даже и не взглянув на меня.

Сейчас вспомнила. Фразу "Sic transit gloria mundi" я впервые услышала на его лекции.